В Европе становится тесно

Самая высокая волна расширения Евросоюза принесла в него в 2004-м Венгрию, Кипр, Латвию, Литву, Мальту, Польшу, Словакию, Словению, Чехию и Эстонию. Иными словами, почти весь - за исключением Кипра и Мальты – бывший «коммунистический блок». Итого к нему разом присоединились 10 новых стран, в ЕС стало 25 членов. В 2007-м в Евросоюз влились еще две бывшие народные демократии – Болгария и Румыния. С такими добавками общее население ЕС выросло до почти 500 миллионов человек, блок производит сейчас более 30 процентов всего общемирового ВВП и контролирует 17 процентов мировой торговли. Впечатляет, что ни говори.

Так что министерской конференцией в Праге - Чехия сейчас председательствует в союзе - ЕС начал 2 марта процесс подготовки к празднованию пятой годовщины «Большого шага на Восток». Хотя официально флаги «новой десятки» были подняты у штаб-квартиры в Брюсселе только 1 мая, на самом деле «регистрация» была формально окончена на пару месяцев раньше, и церемониально не случилась в марте только по техническим причинам.  

Теперь на очереди стоят Хорватия, Македония - уже начавшие процессы вступления, и Сербия. Хотя Белград официально еще даже не открыл переговоры о присоединении, в ЕС никто не скрывает, что «брак» с западными Балканами будет оформлен, и тогда весь полуостров станет «по-настоящему европейским». А затем процесс расширения будет, скорее всего, приторможен на долгие годы. Если не остановлен вовсе. Такое тоже очень вероятно, в Европе и так уже тесно, многие эксперты прямо говорят: ЕС нужно не дальнейшее расширение, а перерыв. Одни подкрепляют свои аргументы терминами из области сопромата и считают, что в Евросоюзе наблюдается «усталость от расширения». Другие используют язык гастроэнтерологии и вовсе говорят, что Брюсселю нужен мезим или даже еще более действенное «желудочное» - чтобы помочь переварить уже имеющиеся запасы. Как бы там ни было, большинство согласно с тем, что с дальнейшим расширением надо «погодить», а заявления о готовности принять, впустить, удовлетворить исторические европейские чаяния – это, скорее, из вежливости к тому процессу, который был задуман еще генералом де Голлем и канцлером Аденауэром, главными идеологами создания общего европейского дома.  

Но, когда «старики» начинали процесс европейской интеграции, они, конечно, и помыслить не могли, что произойдет в конце 90-х.

Да, собственно, никто и не говорил никогда, что европейское единение будет бесконечным. Европа сегодня уже не называет «абитуриентам» никаких конечных дат вступления, как это было сделано в 2002-м, когда начались официальные переговоры о приеме «десятки». Тогда всем странам было сказано, что они вступят в Евросоюз в марте 2004-го. Теперь сроки размыты до неясной формулировки - «когда завершится процесс адаптации к европейским ценностям и законодательствам».  

Против вступления Турции твердо выступают Германия и Франция, а также Италия. Украина очень хочет войти в ЕС, но это желание отнюдь нельзя назвать обоюдным, хотя ее уже и приняли в программу «Восточного партнерства». В приватном порядке в Брюсселе признают, что Киев, с его «нынешним менеджментом», политическими дрязгами, невероятной степенью коррупции и грядущими экономическими бедами - последнее вытекает скорее из первых составляющих, чем из нынешнего кризиса - никто в ЕС приглашать не будет. Небольшая иллюстрация к тому, о чем говорят в Евросоюзе: в ноябре Киев-Ющенко получил от МВФ 4.5 миллиарда долларов на стабилизацию бюджета. Второй транш в 1.9 миллиарда притормозили, поскольку в МВФ никто не может точно понять, на что и кто будет расходовать эти деньги.  

Разворачивающийся ныне финансовый и экономический кризис внес особый элемент в начавшийся, юбилейный процесс «осмысления Европы» самой собой. Вступление в ЕС, конечно, принесло всем вышеперечисленным странам огромные преимущества. Спорить – грешить против истины. В среднем, во всех странах «новой волны» уровень жизни вырос весьма значительно: в 1999-м году он составлял только 40 процентов от среднеевропейского, а на конец прошлого поднялся до 52 процентов.

Конечно, если мерить с года вступления, 2004-го, рост качества жизни не будет таким уж и сильно заметным. Но какая же юбилейная статистика скажет вам всю правду?

Да и не в этом дело.  

Дело в том, что новые страны получили от Европы гораздо больше, чем дали ей, если, естественно, не считать их территорий. И хотят получить еще больше, особенно на фоне финансового кризиса. Но при этом у новичков довольно странное представление о соотношении прав и обязанностей. Они требуют политического голоса, который, мягко, говоря, никак не соответствует экономическому, финансовому, демографическому и территориальному весу, не говоря уже о стаже. Тяжелый менталитет обиженности «советских времен» проявляется у них уже в малопонятной, нездоровой одержимости непринятия России вообще. Такая застарелая неприязнь реализуется в то, что «Старая Европа» вынуждена тратить гораздо больше сил на «уговоры» посткоммунистических членов, чем ей хотелось бы. Так, было, например, с блокированием процесса начала переговоров по новому соглашению о партнерстве и сотрудничестве ЕС-Россия. Срок действия старого истек еще в декабре 2007-го. Сначала «встряла» Польша, потом Литва. Брюсселю стоило большого труда «склонить» их снять возражения, и переговоры стартовали в сентябре прошлого года.  

Германия и Франция настаивают: прежде, чем можно будет говорить о новом расширении, надо разобраться с новой конституцией ЕС, Лиссабонским договором, который, в первую очередь, должен выровнять процесс принятия решений внутри сообщества. Очень многим «старикам» уже надоело, что «новички» пока в состоянии потопить любое нужное «пионерам» ЕС политическое решение. И все потому, что они должны приниматься на основе консенсуса. «Лиссабон» изменит процедуру и введет принцип квалифицированного большинства: для одобрения решения нужно будет согласие 55 процентов членов ЕС, в которых проживает не менее 60 процентов населения Евросоюза.  

Различия в уровне жизни, политическом, культурном менталитете между Западом и Востоком в ЕС были всегда: пять лет не могут сломать того, что вырабатывалась десятилетиями. Но сегодня, из-за кризиса, эти различия уже превращаются в новый барьер. По иронии судьбы, в год, когда исполняется ровно 20 лет со времени крушения Берлинской стены, этот барьер, кажется, обретает новые, экономические очертания. «Стена» только передвинулась чуть дальше на восток и встала на границах от Балтики до Адриатики – примерно по линии Польша, Чехия, Венгрия, Словения, Болгария. Положение в экономике восточных и центральноевропейских членов ЕС сейчас настолько угрожающе, что в столицах «Большой четверки» - Париж, Берлин, Лондон и Рим – уже начинают всерьез опасаться: Восток потянет за собой в пучину банковского краха и экономического спада и весь Запад.

Глядя сегодня на Венгрию, Болгарию, Румынию, Словению, Чехию, Словакию, в ЕС уже начинают поговаривать об «аргентинах на Дунае».

Здесь – прямой намек на крах национальной валюты и экономический коллапс «страны серебра» в 2001-м.  

Финансовый и экономический кризис в ЕС выльется, наверняка, и в новые политические проблемы внутри сообщества, проявится и в его отношениях со всеми, кто не в нем. Разделение экономическое грозит разделением и внешнеполитическим. «Большую Европу» технически связывает, конечно, и Маастрихтский договор, и еврозона, и множество других соглашений и общая европейскость. Но, когда у одних в кармане остаются фунты или евро, а у других одни долги, то какое ж тут внешнеполитическое единство. И какой же тут общий внешнеполитический курс.  

Нужно, нужно Европе новое лекарство от болезней. Только вот никто точно не знает, то ли кровь пускать, то ли переливать, то ли голову лечить, то ли желудок?  

Андрей Федяшин - политический обозреватель «РИА Новости»