Прожектерство Сеула

Многие обозреватели готовы рассматривать произнесенную Ли Мен Баком (на фото) речь едва ли не как новую важнейшую веху в межкорейских отношениях. Мол, предложенная президентом-прагматиком концепция объединения Кореи станет путеводной звездой слияния воедино разделенной страны.

Южнокорейский лидер предложил провести объединение в три этапа: вначале создание «мирного сообщества» Севера и Юга Кореи, затем «экономического сообщества» и, наконец, собственно долгожданное объединение страны. В понимании Ли Мен Бака путь к созданию мирного сообщества, само собой разумеется, лежит через отказ Северной Кореи от ядерного оружия. На первый взгляд, к этой инициативе следует присмотреться повнимательнее. Однако сразу понимаешь: под броской оберткой не скрывается ничего конструктивного. Вот уже почти двадцать лет мировое сообщество с переменным успехом борется за то, чтобы заставить «страну чучхе» отказаться поначалу от разработки ядерного оружия, а затем - и от обладания им. Однако, не устранив причин, из-за которых северокорейцы захотели обзавестись атомной дубинкой, нельзя и заставить их отказаться от ядерного потенциала.

Категорическим императивом для подобного решения Пхеньяна послужили события недавнего прошлого. Оно изобилует многочисленными примерами того, как американцы, под дружные рукоплескания мирового сообщества, расправлялись с неугодными им режимами. Ирак и Югославия – лишь самые недавние примеры. Так что подавляющее большинство политиков во внеблоковых странах стали склоняться к выводу о том, что в диалоге с американцами необходимы сильные аргументы.

Наиболее рельефно эту мысль выразил один из индийских военачальников: «Разговор с американцами можно вести на равных лишь при наличии ядерного оружия».

Все это осознавали и в Пхеньяне. Подстегивали северокорейцев и сообщения о наличии в Южной Корее нацеленного на них американского ядерного оружия. Неоднократно всплывавшие - несмотря на опровержения Белого дома - факты весьма недвусмысленно указывали на это. Как бы там ни было, нацеленный не в последнюю очередь на Северную Корею американо-южнокорейско-японский военный кулак далеко не безобиден. В этих условиях ядерное оружия для КНДР, прежде всего – средство сдерживания своих извечных противников. Не будь в руках Пхеньяна ядерного меча, шансы перехода конфликта на Корейском полуострове в «горячую стадию» значительно бы возросли.

Все это хорошо понимают в Вашингтоне. Именно с этой целью – выбить из рук северокорейцев ядерный козырь - и были, по большому счету, затеяны шестисторонние переговоры по денуклеаризации полуострова. В Пхеньяне поначалу подыгрывали, но, хорошо понимая сущность американских замыслов, продвигали свой «Манхэттенский проект». Оставим в стороне вопрос, насколько соответствуют критериям нравственности подобные действия: Белый дом не чурается откровенной лжи и подлога для оправдания своей «гуманной» политики. Замечу, кстати, что сам факт появления у зажатой в тисках блокады и санкций Северной Кореи ядерного оружия и продвинутой ракетной программы еще не оценен по достоинству. Это, пожалуй, сложнее даже, чем в условиях послевоенного СССР обзавестись атомным оружием и запустить на орбиту спутник. Масштабы совершенно несопоставимы – промышленный, финансовый и людской потенциалы КНДР меньше всех других стран, обладающих ядерным оружием, в разы.

Поэтому убедить Пхеньян в том, что ядерное оружие ему не нужно, невозможно. Нам говорят, что альтернативой этому могла бы стать система обеспечения безопасности в Северо-Восточной Азии, застрельщиком создания которой выступает Россия. Но ведь Вашингтон уже неоднократно доказывал, что ему плевать на все договоренности, главное - соблюсти собственный интерес. Северокорейцы, наверное, не против подобного нашего предложения, но только при условии сохранения своего ядерного потенциала. А вот на это уже никто из великих держав – Китая, России и Америки - пойти не может. Да, есть Договор о нераспространении ядерного оружия, закрепивший еще в 1960-х годах статус ядерных держав только за пятеркой – СССР (Россией), США, Китаем, Францией и Великобританией. Но ведь с тех пор очень многое изменилось, в годы противостояния СССР и США, хоть худо-бедно, но соблюдалось международное право, теперь, как мы видим, уже нет.

Применительно к предложению Ли Мён Бака это означает, что первый пункт, создание «мирного сообщества» Севера и Юга Кореи, не может быть реализован в обозримом будущем. Что же касается второй его части - «экономического сообщества», то и здесь возникает много вопросов. Самый главный из них в том, что, по представлениям большинства южан, вся северокорейская промышленность лежит в руинах.

На Юге упорно не хотят признавать, что экономика КНДР далеко не так отстала, как это может показаться на первый взгляд. О многом может говорить тот же факт обладания Пхеньяна ядерным и ракетным потенциалом.

Еще раз напомним, что подобные изделия с технической точки зрения намного сложнее, нежели те утюги, телевизоры и стиральные машины, производством которых так любят похваляться южнокорейцы. Есть в КНДР и развитая компьютерная индустрия, наладившая сотрудничество с рядом европейских и арабских компаний, российских структур и имеющая совместные предприятия в нескольких городах Китая. Ну а в представлении южан всех специалистов подобного профиля необходимо переучить на производство бытовой техники.

Одной из перспективных форм постепенной конвергенции экономик Севера и Юга, с какой стороны ни посмотри, могло бы стать то взаимодействие, которое осуществляли Север и Юг Кореи в течение последних десяти лет. Очень хороший пример – технопарк в Кэсоне, вблизи разделяющей Север и Юг демаркационной линии. Северокорейские рабочие трудятся там на южнокорейских предприятиях. Прорабатывались вопросы и создания других анклавов южнокорейской промышленности на территории КНДР. Это и могло бы стать основой для постепенного продвижения по пути, предложенному Ли Мен Баком, однако его такое положение вещей не устраивает. Как же, ведь вся северокорейская часть прибыли идет столь немилому ему пхеньянскому режиму, а сами северокорейские рабочие получают, мол, крохи. Обычная уловка для простаков. Да, деньги, получаемые северокорейскими рабочими невелики, всего около 50 долларов, но кто-нибудь задумывался над тем, что остальное в социалистическом государстве идет на поддержание бесплатного здравоохранения, образования, строительство жилья? К тому же на эту сумму в Северной Корее можно кормить несколько семей почти месяц. Поэтому в данный момент дальнейшая судьба Кэсонского технопарка повисла на волоске.

Коль скоро первые две части плана по объединению страны не могут быть реализованы, то, само собой разумеется, мечтам южнокорейской элиты по сшиванию разорванного на две части тела страны не суждено сбыться. Замечу, что выступать с нереалистичными планами – вполне в натуре Ли Мен Бака. Чего только стоят только его планы по сооружению канала через горные хребты для проводки морских судов через территорию Кореи! И в этот раз президент остался верен себе, предложив ввести «налог на объединение». Подобные поступления предполагается хранить в специальном фонде, не расходуя их до тех пор, пока страна не воссоединится.

Южнокорейским властям есть, куда приложить силы внутри страны. Однако о проблемах у себя дома Ли Мен Бак предпочел скромно умолчать.

Это и называется – видеть у другого соринку в глазу и не замечать у себя в глазу бревно. Президент в своей речи постарался лишь вкратце пройтись по «болевым точкам», сделав при этом попытку принизить их статус до эдаких личных жалоб отдельных граждан. Вот недовольна сложностями жизни пожилая женщина, вот сетует на материальные трудности в воспитании детей молодая мать, вот просят дополнительной поддержки малые и средние предприниматели. А ведь проблемы очень серьезные. Например, в Южной Корее фактически отсутствует система государственного пенсионного обеспечения. Из почти пятидесятимиллионного населения страны пенсии по старости получает лишь чуть около трех миллионов человек, да и то в среднем выплаты подобного рода не превышают двух-трех тысяч долларов в год, для Южной Кореи с ее высокими ценами сумма смехотворная. Большинство корейцев в плане «обеспеченной старости» рассчитывают не на государство, а на компании, в которых они трудились, частные пенсионные фонды или на помощь детей. Ясно, что частные пенсионные фонды - вещь в себе, а большинство частных компаний вполне могут в один прекрасный день пойти ко дну, да и к тому же выплаты после ухода на заслуженный отдых их бывших работников возможны только если человек проработал в определенное количество лет. Казалось бы, выход очевиден, необходимо разработать систему пенсионного обеспечения, однако это, как опасаются южнокорейские власти, может перегрузить трещащий по швам бюджет страны. Решиться на полномасштабное проведение пенсионной реформы может только правительство, которое отражало бы интересы более широких слоев населения. Видевшие сверкающую витрину южнокорейской жизни, наверно, начнут возражать - этой стране все прекрасно, там едва ли общество всеобщего благоденствия. Но проблема коррупции и рэкета уже заняла прочное место даже в относительно лояльном к сеульским властям южнокорейском кинематографе.

О многом может поведать и тот факт, что антикоррупционные дела заводились даже на бывших президентов Республики Корея.

Но внутренние проблемы страны – тема отдельного разговора.

План, предложенный Сеулом, северокорейский Комитет по мирному объединению назвал смехотворным, идею введения «объединительного» налога на граждан Южной Кореи – оскорбительной, а все инициативы Ли Мен Бака – «полной чушью». В Пхеньяне никогда не лезли в карман за словом, оценки эти недипломатичные и, можно сказать, грубоватые. Но очень точные и верные.