Павел Кандель:«Операцию назвали «Милосердный ангел»…»

Операция Североатлантического альянса «Милосердный ангел» продолжалась 78 дней. Последствия ее значимы и по сей день. Наш корреспондент Николай Пасхин беседует с руководителем отдела политических исследований Института Европы Российской академии наук, специалистом по проблемам Балкан Павлом Канделем.

- Основные пропагандистские доводы Североатлантического альянса в пользу войны против Югославии сводились к прекращению этнических чисток в Косово, защите прав и интересов этнических албанцев, предотвращение гуманитарной катастрофы в центре Европы. Все эти «грехи» приписывались режиму Слободана Милошевича. На самом деле исходные причины для начала бомбардировок не имели отношения ни к Косово, ни даже к собственно Сербии. Незадолго до начала агрессии в Вашингтоне была завершена разработка новой стратегической концепции альянса, и Соединенным Штатам представлялось важным поскорее опробовать ее «на деле». Суть этой концепции: войска НАТО должны быть задействованы всюду, где представляется необходимым США. Мир должен был увидеть, что без американцев нельзя разрешить ни одного международного конфликта. Конечно, как всегда, присутствовали интересы военно-промышленного комплекса, тогда прошла «презентация» в горных условиях боевого самолета-невидимки Ф-117 «Стелс». Наконец, военная операция в Сербии позволила президенту США Биллу Клинтону переключить внимание сограждан с «Моникагейта» на проблему «спасения Балкан».  

- Но в России бытовало тогда еще и другое мнение: дескать, одна из главных целей натовской агрессии против Югославии состояла в том, чтобы запугать и даже унизить Россию.  

- При существовавшей тогда ситуации в стране, только что пережившей разрушительный дефолт, в обстановке политической нестабильности, на Западе вообще никто не учитывал Россию в качестве фактора, способного противостоять бомбардировкам. Поэтому «протестный» разворот над Атлантикой самолета премьер-министра Евгения Примакова, направлявшегося с визитом в США, стал для Запада полной неожиданностью. А когда батальон российских десантников знаменитым марш-броском из Боснии в Косово взял под свой контроль приштинский аэродром «Слатина», в натовских столицах политики принялись задавать самим себе вопрос: «Это что, война?».  

Иногда командование НАТО за несколько часов оповещало военное руководство Союзной Югославии о том, какие объекты будут подвергнуты бомбардировкам, что позволяло заблаговременно эвакуировать сотрудников министерств и учреждений. Трагическое исключение составил случай с ракетным обстрелом здания государственного телевидения. Тогда, 23 апреля, погибло шестнадцать сотрудников радио и телевидения Сербии. Теперь в прилегающем к «высотке» радиотелецентра парке есть памятник с лаконичной до предела надписью : «Почему?»  

- Есть ли право на существование у весьма распространенного тезиса о том, что «Россия предала Сербию». Иными словами, если бы Москва стукнула кулаком по столу, то никаких бомбардировок не было бы...  

- Единственное, что могло бы предотвратить агрессию — угроза натовским странам ядерным ударом. Но это означало бы, по меньшей мере, возобновление полномасштабной конфронтации со всем западным миром. У страны, только начавшей выходить из экономического кризиса, у переживавшего агонию политического режима для этого не было ни сил, ни резонов.  

Более того, опросы общественного мнения той поры показывали, что у россиян не было желания спасать Сербию столь дорогой ценой. Зато сограждане поняли: Североатлантический альянс, впервые после Второй мировой, развязал реальную войну, считая, что ему все дозволено - даже без согласия со стороны Совета безопасности ООН. Вот тогда резко изменилось в худшую сторону и отношение наших граждан непосредственно к Соединенным Штатам.  

- Генерал-полковник Спасое Смилянич, командовавший тогда ракетными войсками и противовоздушной обороны Югославии, рассказывает в только что вышедших в Белграде мемуарах: к нему обратилась группа бывших военных летчиков с просьбой разрешить им выступить в роли камикадзе на самолетах МиГ-21, остававшихся на земле из-за их неспособности противостоять военной мощи натовской авиации. Они были готовы атаковать с воздуха расположенные в Европе военные базы альянса, а также авианосцы, дислоцированные в Адриатическом море. Смиляничу стоило немалых трудов отговорить ветеранов от самопожертвования.  

- В любом случае, очевидно одно: натовская агрессия привела к большему числу жертв среди мирного населения Сербии, чем сам косовский конфликт, для разрешения которого она, якобы, и была предпринята. Материальный же ущерб, согласно различным источникам, составил от 30 до 100 миллиардов долларов. На фоне мощной пропагандистской кампании о виновности сербов в ходе боснийской войны никому на Западе и в голову не приходило – да и не приходит сейчас - назвать истинные первопричины и истинных виновников гибели двух с лишним тысяч граждан Союзной Югославии и разрушения страны.  

Казалось бы, вот чем стоило бы заняться Гаагскому трибуналу! Но ведь трибунал по бывшей Югославии - чисто политический инструмент, что фактически признала и его бывший главный прокурор Карла дель Понте в своей изданной уже после отставки книге. Задним числом она сожалела, что на скамье подсудимых трибунала не оказалось бывшего президента Хорватии Франьо Туджмана. Добавим от себя, что эту скамью с ним по праву должен был разделить и боснийский лидер Алия Изетбегович. Как известно, этого не произошло, хотя и не составляло труда. Во всяком случае, в отношении Туджмана. Известно, что в его кабинете ЦРУ установило подслушивающие устройства, и в архивах американской разведки хранятся целые тома его разговоров, в том числе - и с высшими армейскими чинами о проведении военных операций против сербов.  

Планом операции, разработка которой началась в штаб-квартире НАТО летом и была закончена к осени 1998-го, предусматривалось два варианта ее проведения - ограниченный и широкий. Согласно первому, предполагалось нанести удар только по территории Косово и Метохии, чтобы уничтожить инфраструктуру «оккупационной» югославской армии и полиции. Второй вариант допускал массированные авиационные атаки всей территории Сербии, включая и Белград. Этот вариант и выбрало в итоге командование Североатлантического альянса.  

Белград же не поднимает вопроса о наказании тех, кто планировал и осуществлял агрессию против Югославии, тоже по вполне объяснимым причинам. Согласитесь, выглядело бы странно, если бы нынешние сербские власти, стремящиеся в Евросоюз и постоянно берущие у него крупные займы, потребовали бы провозгласить виновными те страны, которые эти деньги дают.  

- Западные политики, видимо, отдают себе отчет в том, что приобретенный путем агрессии, как военной, так и политической, край Косово представляет собой пороховую бочку мировых масштабов, своеобразную «балканскую Чечню». Но ведь должна быть и какая-то выгода для них?  

- Позиции Евросоюза и США в отношении косовской проблемы различаются. Для Вашингтона важно иметь в подбрюшье Европы постоянный фактор дестабилизации, который, при необходимости, можно пускать в ход, заставляя тем самым Брюссель слушаться США. В этом плане Косово - достаточно ценное «приобретение». Но, вместе с тем, и в США, и в Евросоюзе остается в силе негласная установка: для стабильности на Балканах нужна слабая Сербия — как наиболее ненадежный элемент с точки зрения западного понимания стабильности.  

- Насколько реально развитие событий, при котором Косово рано или поздно присоединится к Албании, поглотив при этом населенные этническими албанцами южные районы Сербии, так называемую Прешевскую долину, и населенную албанцами часть Македонии?  

- Для самой Тираны вопрос о создании «Великой Албании» не столь однозначен. Албанцы исторически делятся на две субэтнические группы — северян и южан, даже говорящих на разных диалектах и поддерживающих соперничающие политические силы. На севере страны популярны демократы, на юге — оплот социалистов. Объединение же с Косово привело бы к резкому нарушению баланса сил между северянами и южанами. Вопрос о слиянии в Тиране не рассматривается и еще по одной причине - возможно, она и есть главная - что об этом даже слышать не хотят в ЕС. Не ставят эту проблему и лидеры косовских албанцев, повторю, они целиком зависят от дотаций Евросоюза. Другое дело, если радикальные силы, практически неуправляемые из Вашингтона и Брюсселя, доведут дело до массовых беспорядков, до беспредела. А такая опасность существует.  

- Как, на ваш взгляд, выглядят сегодня российские сегодня интересы на Балканах?  

- Они были и есть, но достаточно ограничены. Интерес любого государства за пределами своей территории — категория сугубо прагматическая, она вполне поддается материальному исчислению. Балканы представляют собой наиболее отсталый в экономическом смысле регион Европы, который надо много и долго дотировать, «вытягивать». Эту заботу взял на себя Евросоюз. России это было бы не по карману. Поэтому сейчас к числу наиболее важных элементов нашего присутствия на Балканах я бы отнес фактор экономический, а точнее — энергетический. Нам важно обеспечить транзит нефти и газа по территории балканских стран, включая и Сербию, именно по российским схемам, а не по схемам наших конкурентов. Этого и пытается добиться Россия, и пока небезуспешно. Правда, и здесь не обходится без проблем и сложностей, поскольку действовать приходится в сфере политических и экономических интересов Евросоюза. Но нам в помощь — исторически сложившиеся симпатии балканских народов по отношению к России.  

Николай Пасхин - корреспондент «РИА Новости» в Белграде в 1994-1999 годах