Британская «Скала» в ботинке Испании

Мадрид выразил Лондону «серьезную озабоченность» в связи с только что закончившимся трехдневным визитом принцессы Анны в Гибралтар, считая его «крайне нежелательным», так как он может «ранить национальные чувства испанского народа». На встрече министров иностранных дел стран НАТО главе МИД Великобритании Дэвиду Миллибенду вручили ноту протеста.

Хосе Каракао, представитель правящей Испанской социалистической рабочей партии в Сенате, верхней палате парламента, заметил: пребывание принцессы негативно скажется на трехстороннем, Испания-Англия-Гибралтар, диалоге, начавшемся в 2004-м. Не осталась в стороне и ведущая оппозиционная консервативная Народная партия, также заявившая о своем недовольстве визитом. Тем самым Мадрид вновь напомнил о проблеме, связанной с британской колонией. Проблема эта насчитывает не один десяток лет, но ее решения пока не предвидится.  

В самом кратком виде «проблема Гибралтара» выглядит так. Под именем Кальпе Гибралтар, небольшая территория на юге Пиренейского полуострова, был известен еще древним грекам и римлянам. А в крепость он был впервые превращен арабами в VIII веке, и тогда же получил очередное имя - Джебель-ат-Тарик, гора Тарика - в честь Тарик ибн Сеида, под предводительством которого арабы в 711 году вторглись из Африки в Испанию. Позднее это название было искажено до неузнаваемости, и крепость стала называться Гибралтар. В 1309-м территория была отвоевана испанцами. 24 июля по старому стилю 1704-го объединенные силы англичан и голландцев под командованием адмирала Рока захватили Гибралтар. Это стало одним из эпизодов войны за испанское наследство, начавшейся в 1701-м после смерти последнего испанского Габсбурга.  

В 1713-м Лондон фактически навязал Мадриду Утрехтский договор, в соответствии с которым испанцы фактически потеряли «Скалу», как еще называют этот клочок суши, приютившийся у подножия горы. Годом позже война завершилась подписанием Раштатского мирного договора, в соответствии с которым проигравшая Испания лишилась многих своих колоний. Ну а в 1830-м Гибралтар односторонним актом Лондона был официально объявлен колонией Великобритании.  

С тех пор в судьбе «Скалы» практически ничего не изменилось. И то, что она и по сей день принадлежит Англии, не что иное, как анахронизм.

В самом деле, ситуация сложилась парадоксальная: на территории одного государства-члена НАТО находится колония, принадлежащая другому государству-члену альянса.

Впору повторить знаменитое восклицание Бориса Пастернака: «Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?». Именно на эту юридическую несуразность указывает в течение нескольких десятилетий Мадрид англичанам, пытаясь урегулировать застарелую проблему.  

Один из предложенных испанцами вариантов - проект соглашения, включающий 50-летний переходный период совместного управления колонией перед передачей ее Испании в качестве самоуправляющейся провинции. Предусматривается также сохранение налоговых льгот, юридической системы и предоставление Гибралтару особого статуса в Евросоюзе. При этом желающие могут сохранить и британское гражданство. Казалось, Лондон мог бы пойти навстречу предложениям своего союзника по НАТО и ЕС. Тем более что стратегическое значение «Скалы», контролирующей выход из Средиземного моря и подходы к нему со стороны Атлантики, сегодня не столь велико, как было раньше.  

Однако проблема состоит в том, что англичане оказались заложниками лоялистов, составляющих большинство населения в их же колонии. Поясню: этот термин, появившийся во время войны за независимость в Северной Америке, обозначал сторонников метрополии, то есть Британии.

В Америке лоялисты проиграли, а в Гибралтаре до сих пор сохраняют сильные позиции.

В 2002-м, к примеру, Британия вроде бы выразила готовность разделить исполнительные полномочия с Испанией, но при условии, если гибралтарцы поддержат этот вариант на референдуме. Однако 99 процентов из них 7 ноября 2002-го высказались за сохранение своего колониального статуса, проголосовав против проекта создания «совместного суверенитета» Испании и Великобритании.  

Впрочем, результат не стал неожиданностью и, думается, Лондон предвидел его, когда соглашался - или делал вид, что соглашается - принять промежуточный вариант решения трехвековой проблемы. Самое удивительное, что чистокровных англичан в колонии, не считая 800 британских военнослужащих, не более двух процентов. Основная часть населения - смесь потомков испанцев, португальцев, генуэзцев и марокканцев. И вовсе не английским патриотизмом, не любовью к «туманному Альбиону» объясняются столь ошеломляющие итоги народного волеизъявления. Все проще и прозаичнее.  

В 1997-м, находясь в Гибралтаре, я пытался выяснить у своих собеседников, почему они так довольны своим колониальным положением и не хотят жить в демократической и свободной стране. «Видите ли, - сказал мне журналист местной газеты «Нью пипл» Джеймс Стюарт, - колониальным наше положение является лишь на бумаге, в реальной же жизни мы его практически не ощущаем. Этому способствуют сверхлиберальные законы Англии, которая фактически не вмешивается в нашу повседневную жизнь. Да и наша конституция, принятая в 1969-м, представляет Гибралтару вполне достаточно прав, чтобы не чувствовать себя ущемленным».

Мой собеседник не скрывал: Гибралтар, в основном, живет за счет обосновавшихся здесь международных финансовых организаций, а также всевозможной контрабанды.

«А если придут испанцы, то еще неизвестно, какие порядки они здесь установят», - заключил он, посмеиваясь.  

Недавно я прочитал книгу популярного в Испании, как, впрочем, и в России, писателя Артуро Перес-Реверте «Королева Юга». В ней на широком фоне, место действия - Мексика, Колумбия, Испания, Гибралтар - поднимается проблема мафии. Вот что, например, он пишет о Гибралтаре: «Он был, как паук в центре своей паутины. Англичане и местные жители колонии позволили мафии действовать свободно. Вкладывайте деньги сюда, кабальеро, доверьте нам свои денежки, финансовые и портовые льготы... Вокруг Гибралтара возникла целая отрасль промышленности, миллионы и миллионы. Марокканская полиция, гибралтарская полиция, испанская полиция. Задействованы все. Деньги в Гибралтаре крутятся иначе. Прогуляйся по главной улице, посмотри на почтовые ящики, да посчитай, сколько фирм-призраков. Глазам не поверишь. Они обнаружили, что налоговый рай рентабельнее пиратских гнезд, хотя, по сути, это одно и то же».  

Конечно, надо сделать скидку на то, что автор приведенного выше пассажа - испанец, и у него, как и у всех его соотечественников, собственное отношение к гибралтарской проблеме. И, тем не менее, картина, представленная им, по-моему, близка к действительности.

К этому можно лишь добавить, что через «налоговый рай», каковым является сегодня Гибралтар, проходит и значительная часть убегающих из России денег, которые исчисляются миллиардами долларов.

Ну а пока, как образно выразился бывший испанский премьер-министр Фелипе Гонсалес, говоря о напряженности в отношениях двух стран, «Гибралтар остается камешком в ботинке Испании». Отношения эти, и в самом деле, вот уже много лет оставляют желать лучшего. Мадрид постоянно выражает недовольство в связи с различными акциями Лондона, касающимися «Скалы», и неоднократно прибегал к всевозможным санкциям в отношении Гибралтара, вплоть до закрытия в одностороннем порядке своей границы с ним. Негативно реагируют испанцы на то, что в различных акциях, которые проводят гибралтарцы по случаю «годовщин» своего присоединения к Британии, участвуют официальные представители Лондона.  

Так, глава правительства Хосе Луис Родригес Сапатеро оценил действия Великобритании в связи с празднованием в 2004-м 300-летия «захвата Гибралтара» весьма резко: «Ни правительству, ни подавляющему большинству испанцев не показалось адекватным то, что мы увидели». Однако, добавил он, речь идет о проблеме, которой уже триста лет, и «решать ее нужно спокойно и осмотрительно, используя диалог». Не менее категоричным был испанский МИД, охарактеризовавший эту акцию как «недружественный жест»…  

На Гибралтаре до сих пор оказывают повышенное внимание берберским обезьянам, или бесхвостым макакам. Их можно встретить и на улице, и в скверах, и на площадях. Они нисколько не боятся людей: подходят к ним, берут с рук бананы или сладости. Макаки пользуются здесь таким же, если не большим, почетом, что и коровы в Индии. Как мне объяснили местные жители, столь почтительное отношение к этой игривой и довольно назойливой братии связано с давним поверьем: пока будут здравствовать «аборигены» Гибралтара, «Скала» останется во власти Великобритании. Более того, один гибралтарский коллега убеждал меня, что этой легкомысленной легенде верил даже сэр Уинстон Черчилль. В бытность премьер-министром Британии он, прослышав, что макаки вымирают, якобы распорядился окружить их вниманием. Английское военно-морское командование даже ввело пост «офицера, ответственного за обезьян», а в 1992-м был принят специальный закон, запрещающий убивать макак.  

Вот так бесхвостые макаки олицетворяют геополитическую стабильность. Пока они на «Скале», местные жители останутся подданными Ее Величества.  

Мадрид-Гибралтар-Москва