Американцы возвращаются во Вьетнам?

В годы американской агрессии в Юго-Восточной Азии там стояли военные корабли ВМС США, а после окончания войны - советские. В ходе своего визита Леон Панетта недвусмысленно намекнул на стремление Вашингтона вернуться в эту гавань. Зачем Соединенным Штатам этот порт?

Камрань привлекает внимание не столько своими техническими данными, глубиной и вместимостью, сколько географическим положением. Южно-Китайское море, помимо углеводородных и морских ресурсов, обладает еще и стратегическим значением для Азиатско-Тихоокеанского региона: оно омывает воды государств, чье влияние на мировую политику растет с каждым днем. Это - не только Китай, но и страны АСЕАН, стремящиеся приблизиться к статусу нового, пусть пока регионального, центра силы. Через эти воды проходят важнейшие торговые пути из Северо-Восточной Азии в Индийский океан и обратно. И, по мере осознания мировыми и региональными игроками значимости Южно-Китайского моря, все больше накаляется ситуация вокруг спорных островов - Спратли и Парасельских.

США не могли не обратить внимания на этот субрегион: уже довольно давно центр мировой экономики и, как следствие, политики смещается в АТР. Одним из основных направлений внешней политики администрации Барака Обамы стал «разворот» в сторону Азии. И пока внимание мировых СМИ приковано к проблематике Ближнего Востока и еврокризиса, США начали претворять в жизнь военную составляющую нового вектора внешней политики. Недавно Леон Панетта представил стратегию развития ВМС страны, которая подразумевает смену соотношения морских контингентов между Атлантическим и Тихим океаном в пользу последнего: с 50/50 до 40/60.

Хотя официальный Вашингтон отрицает подобный подход к проблеме, конечная цель этих шагов понятна - сдерживание роста влияния Китая в АТР.

Пекин стремится превратить «ближние моря» - Желтое, Восточно- и Южно-Китайское - в сферу максимального контроля своих вооруженных сил. Для этого разрабатывается стратегия «противодействия вторжению». Смысл ее в том, чтобы минимизировать возможности действия внешних сил в этих трех морях. Между тем, акватории важны и для таких государств, как Япония, Республика Корея, Тайвань, Филиппины, Вьетнам и Малайзия. Да, сегодня флот Пекина по своим техническим и количественным характеристикам значительно отстает от американского. Но если завтра в Южно-Китайском море возникнет конфликт, США потребуется время для передислокации в регион необходимого боеспособного контингента, а КНР сможет получить краткосрочное тактическое преимущество. Для того, чтобы Вашингтон чувствовал себя там уверенно, его стратегия предусматривает укрепление военных связей с традиционными союзниками: Филиппинами, Южной Кореей, Японией и Австралией, и установление с ними новых партнерских отношений. Так, Филиппинам уже обещаны истребители Ф-16, а в Австралию будет передислоцирован новый контингент, пусть и небольшой.

Американский внешнеполитический истеблишмент осознает, что страны АСЕАН, несмотря на всю близость к Китаю, рассматривают его как конкурента и опасаются его геополитических амбиций. Потому США довольно успешно налаживают с ними военные контакты и во многом преуспевают. В Сингапуре в конце года разместятся американские суда, а с Таиландом, Филиппинами и Вьетнамом Вашингтон проводит совместные учения. Не ослабевают и усилия по привлечению на свою сторону в качестве потенциального партнера Мьянмы. А в качестве прагматичного сопровождения этой «агиткампании» многие видят проект транстихоокеанского стратегического экономического партнерства, куда должны войти и Сингапур, и Австралия, и Вьетнам.

Так что базы наподобие Камрани для американской военно-морской стратегии исключительно важны. Вашингтон умело играет на боязни Ханоя быть «задушенным» Пекином в объятьях социалистической солидарности. Правда, пока военные корабли ВМС США во вьетнамский порт не заходили, и далеко не факт, что американцев туда пустят. Хоть американских туристов в СРВ и встречают радушно, за подобное теплое отношение к американским солдатам поручиться пока трудно. Да и неизвестно еще, как повлияют на стратегические планы США грядущие сокращения оборонных расходов.

При этом нужно понимать, что целью американской и китайской политики в АТР ни в коем случае не является безусловное доминирование ценой конфликта. Ни Вашингтон, ни Пекин, ни, тем более, малые страны региона этого себе позволить не могут. США заинтересованы, прежде всего, в прозрачности и предсказуемости военных отношений держав на Тихом океане. Скорее всего, это будет «равновесие недоверия», но это будет все же равновесие.

Для России вывод базы стал одним из символов «ухода» из Азии. Нужно ли сегодня Москве возвращаться в Камрань, где до 2001-го стоял наш флот? Эта идея сейчас активно обсуждается не только экспертами, но и отечественными политиками. Считается, что России, как государству, претендующему на глобальную роль в мире, необходимо расширять влияние в АТР, для чего вернуть себе Камрань.

Однако, важнее другое: как государству тихоокеанскому, заинтересованному в развитии своих восточных окраин, России необходимо обеспечить стабильность в этом регионе.

Участие Китая в военном столкновении опасно при любом раскладе. Тревожные тенденции замедления экономического роста Поднебесной подсказывают: в случае вооруженного конфликта стране грозят масштабные социально-экономические потрясения. Причем нельзя исключить их «перелив» и на территорию России.

Возвращение России в Камрань имеет смысл только в рамках полномасштабного «разворота» нашей внешней политики в сторону Тихого океана – подобному американскому. Это должно быть частью стратегической линии, включающей модернизацию военно-морских сил, размещение баз, а также подразумевающей готовность встретиться лицом к лицу со всеми последствиями и издержками такого «наступления». Есть ли у России сейчас ресурсы для всего этого? Наша экономика нуждается в масштабных финансовых вливаниях и реформах, как и сами вооруженные силы. Но решающий участок здесь, пожалуй, все-таки не Южно-Китайское море, а Дальний Восток.

Если же размещать базу в отрыве от стратегического возвращения в Азию, то вряд ли мы получим сколь-нибудь значимый результат. Напомню, что представляла собой наша база в Камрани на последнем этапе существования СССР и в девяностые годы. Во-первых, строго говоря, это был пункт материально-технического обеспечения. Во-вторых, значительная часть оборудования не ремонтировалась с 1969-го, радары элементарно не могли «вести» многие современные самолеты. Ночью взлетно-посадочную полосу освещали мисками с горящим маслом. Да и условия проживания контингента были не самые лучшие. Как результат невнимательного отношения к базе в 1989-м в Камрани разбился самолет АН-12, на борту которого находились семьи военнослужащих. Тогда погибли 32 человека. А в 1995-м разбились три самолета Су-27 пилотажной группы «Русские витязи»: они возвращались с выставки в Малайзии и попытались сесть на аэродром...

Думаю, Россия не может себе позволить снова разместить такую базу в Камрани. Тем более что теперь вьетнамцы попросят за нее деньги, и вряд ли это будет сумма меньшая, чем в девяностые – тогда мы платили по 300 миллионов долларов в год.

К сожалению, «по старой дружбе» прагматичный Ханой уже ничего Москве не даст. Да и современная крупная база не будет эффективна без других стратегических шагов по реализации новой внешней политики России на Тихом океане. А на такую внешнюю политику у нашей страны сейчас, боюсь, не хватает ресурсов. Так не лучше ли будет сосредоточиться на других средствах решения наших внешнеполитических задач в Азиатско-Тихоокеанском регионе? Среди них могут быть установление устойчивых политических и экономических связей со всеми странами АТР, развитие Дальнего Востока, укрепление его защищенности и целостности и вовлечение восточных регионов страны в формирующуюся систему экономических и торговых отношений АТР.