Почему Запад поддержал Коморовского?

В Польше состоялись президентские выборы.

Комментирует политолог Алексей Балиев:

Борьба за пост президента Польши оказалась весьма жаркой. Однако «победная» разница лишь в несколько процентов вынудит команду Коморовского учитывать и позицию теперь уже бывших конкурентов. Основа ее - укрепление позиций Польши в Восточной Европе и проведение более самостоятельной линии в отношении России, Белоруссии, Украины и стран Балтии. В этой линии, активно проводившейся с осени прошлого года, многие американские и британские аналитики усматривали чуть ли не возврат Варшавы к «державным» претензиям на Востоке Европы и даже попытку формирования пропольского восточноевропейского блока, причем с участием России.

Еще накануне новой Катынской трагедии американские СМИ предвкушали развитие российско-польских отношений. Отмечая, в частности, что Качиньский, хотя и согласился с размещением американской ПРО в Польше (в том числе вблизи Калининградской области), но всячески тянет с окончательным разрешением на сей счёт. Кстати, первые элементы этой ПРО появились в приграничном с этой областью воеводстве Польши в середине июня – то есть после трагической гибели Качиньского и большинства его коллег.

Те же СМИ сетовали на недовольство братьев Качиньских возрождением реваншизма в Германии - нечёткостью официальной позиции Берлина по вопросам восточных границ бывшей ГДР. Сетовали СМИ США в апреле-июне и на то, что Польша начинает выстраивать собственную долгосрочную линию в отношении стран Балтии, Белоруссии, Украины и России. Примечательно мнение американского экономиста Эндрю Уилсона, высказанное им в конце апреля и отражающее позицию госдепартамента США. Он считает, что польским приоритетом номер один был и остается бизнес. На его взгляд, Польша надеется получать дешевый газ по соглашению с Россией, «которое вот-вот будет подписано. Не исключено, что Польша примкнет к российско-германскому газопроводу Nordstream. Перспективы экспорта на Восток, особенно для сельского хозяйства и других польских товаров (телевизоры, холодильники, микроволновые печи), ныне восстанавливаются». По его данным, «есть ряд больших проектов, которые польский бизнес хотел бы обсудить с Россией, в том числе в рамках совместных проектов Литве». Этот политолог утверждал также, что «кризис и новая трагедия существенно сблизили Россию и Польшу». И, по его итоговой оценке, «Варшава проявляет признаки настроенности на новый курс в отношении Востока».

Блок же Коморовского характеризовался западными экспертами как более предсказуемый и в большей мере настроенный на воплощение интересов НАТО, ЕС, да и самих США во внешней политике и торговле Польши. Поэтому думаю, что «призрак» самостоятельности Польши, в том числе развития внешней политики со странами бывшей СССР и Россией, и вынудил западные круги поддерживать блок Коморовского.

Немалое число польских СМИ ныне отмечает, что Варшава устала быть «конфронтационным мостом» между Западом и Востоком, что от этой, навязанной извне роли, Польша трагически проигрывала. Причем упоминается, в этой связи, высказывание русского писателя и историка, эмигранта Дмитрия Мережковского, проживавшего в Польше в 1919-1921 годах: «Если в отношениях с Россией Польша будет исполнять предписанные ей извне роли, она рискует погибнуть или, в лучшем случае, существовать как географическое понятие…».